ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Спайдер Майк был счастлив. Через несколько часов он будет дома. Может быть, вот сейчас, в этот самый момент, он станет отцом. Отец! Тракер смаковал это слово, повторяя его на разные лады, стараясь почувствовать, ощутить на языке сладость его звучания.
Его собственный отец погиб в автодорожной катастрофе, когда Майку было всего пять лет. Мать мальчика больше ни разу не вышла замуж. Майк оставил дом на время службы в морской пехоте, как только достиг совершеннолетия и смог убедить мать подписать необходимые бумаги. Годы, проведенные им во Вьетнаме в качестве водителя грузовика, подвозившего продовольствие, оказали ему хорошую услугу.
Майк встретился с Кэрол на одной из вечеринок почти сразу после возвращения домой. Они просто не могли не встретиться. Кэрол продолжала работать в банке в счетном отделе, а Майк водил длинномер в Беконсе, пока они не накопили достаточно денег, чтобы сложиться и выкупить этот грузовик. Прошло совсем немного времени, и Кэрол сообщила Майку, что она беременна.
Первую реакцию Майка трудно описать. Ему не хотелось, чтобы Кэрол была беременна. Нет, конечно, они планировали иметь ребенка когда-нибудь, но все получилось чертовски быстро. Сначала они должны были пожить вместе, заработать еще немного денег вместо того, чтобы одалживать их у кого-то. Так думал Майк.
Однажды ночью, когда ему не спалось, а Кэрол тихо посапывала во сне, лежа рядом, Майк попытался выяснить для себя кое-что. Где взять необходимое, на что кормить еще один рот, не говоря уже об одежде, докторах и обо всем остальном? Неожиданно что-то шевельнулось в его душе, сердце радостно екнуло.
Нравится ему это или нет, справится он с этим или не справится, но он будет отцом. Не просто мужем или любовником, а главой семьи. Ему вспомнилось, как много он потерял со смертью отца. В раннем детстве, когда папа был рядом, мир вокруг был совсем другим — радостным и светлым. Они были очень близки с матерью, потому что в их маленькой семье не было других детей. Все свое внимание мама уделяла одному ему. Но никогда у Майка не было того ощущения полноты жизни, какое чувствует человек, имеющий и отца, и мать. Майк и его мать жили друг для друга и, может быть, для небольшого круга друзей и родственников. Но ведь это не назовешь семьей в полном смысле слова...
Сейчас он твердо решил стать частичкой семьи, своей собственной семьи. Он готов разорвать свою задницу ради того, чтобы его семья оказалась самой лучшей. И не важно, каким способом это будет достигнуто.
Когда мысли Майка встали на свои места, он не удержался и разбудил Кэрол, чтобы рассказать ей, что с ним произошло. Они вместе немного поплакали над превратностями судьбы, а потом всю оставшуюся часть ночи любили друг друга, празднуя это событие.
И вот сейчас, сейчас все должно будет свершиться — его ребенок уже был в пути, он вот-вот появится на свет.
— Держись, любимая, — громко взывал он к Кэрол, отмеряя милю за милей, которые разделяли их. — Я спешу к тебе.
Спайдер Майк вытягивал шею и крутил головой в разные стороны, стараясь вовремя заметить всевозможные препятствия с того момента, как он отделился от Конвоя. Он не мог не согласиться, что несмотря на прощальные слова Утенка тот был сильно озабочен отъездом друга. Первые несколько миль были для Майка пыткой, переходившей порой в ужас, граничащий с паникой и истерическим смехом. Если бы он отделился от Конвоя на рассвете, то и тогда было бы слишком поздно. Где-то глубоко внутри засела эта мысль, и Майк не находил слов, чтобы выразить ее. Он был уверен, что это должно произойти, когда начнется его новая жизнь, все их новые жизни.
Он только что пересек границу Техаса и чувствовал себя чуть-чуть лучше, чем человек, пытающийся удержаться на катящихся шариках.
С одной стороны, он был слишком далеко сейчас от того места, где находился Конвой, и если его вдруг остановят, он всегда сможет сказать, что никогда не слышал о нем. При этих мыслях его начинали мучить угрызения совести. В конце концов, если бы Утенок не захотел помочь ему, Конвою не с чего было бы начаться. Чтобы не так остро чувствовать собственную вину, Майк убеждал себя, что его отсутствие никак не отразится на остальных участниках Конвоя, а кроме того он знал, что они от всей души желают ему благополучного возвращения домой. Такие это были люди. И он не задумываясь сделает для них что угодно, когда наступит время.
Спайдеру Майку необходимо было сохранить скорость в допустимых пределах, как бы он ни торопился. Имея в кармане всего несколько баксов, квитанция на штраф может оказаться настолько же опасной и серьезной вещью, как вооруженное нападение грабителей, если учесть его стремление без задержек добраться до дома.
Проезжая мимо указателя «Альварес Техас», Майк еще больше сбавил скорость и теперь делал на пять миль меньше положенного лимита, который составлял тридцать пять миль в час.
Хайвей был пустынен, как и можно было ожидать в воскресную ночь, но это была опасная территория. Эта дорога в Техасе была эквивалентна шоссе один-сорок в Аризоне, хозяином которой считал себя Лайл. Тракеры, регулярно пользующиеся этим хайвеем, дали Альваресу прозвище — «Ад для тракеров». Ни один из них не сомневался, что Тини Альварес — коп, работающий в городе — настолько близок к дьяволу, насколько это вообще возможно.
Лично Майк ни разу не сталкивался с неприятностями за те несколько рейсов, что он проделал через этот участок, но это еще ничего не доказывало.
Как раз при этой мысли сзади раздался вой сирены. В боковом зеркале Спайдер Майк видел свет фар и сполохи маячка. Кто-то впереди, видимо, получит сейчас по заднице.
Тракер посмотрел на свой спидометр. Стрелка застыла на тридцати милях. Все в порядке.
Может быть, это всего лишь задние фонари незамеченного им встречного автомобиля... Или копы преследуют кого-то по очень нехорошей причине. Он слышал об одном водителе из Монтаны, который удирал от патрульных, имея при себе амфетамины. Но даже с этим у Майка все было о'кей. Он взял только необходимое, остальное выбросил по дороге. Скорость же он ке превышал с того момента, как оставил Конвой.
Сирена, установленная в идущем по пятам автомобиле, завыла снова, и водитель прибавил газу, чтобы оказаться впереди грузовика. Еле сдерживая желание до отказа нажать на акселератор и оторваться от этих сукиных сынов. Майк прижался к обочине. По крайней мере, сейчас он был чист, и знал это. Даже в Альваресе никто не сможет придраться к нему без причины.
Коп, вылезший из патрульной машины, чтобы пообщаться с тракером, был больше похож на медведя, чем на человека. Его рост составлял около шести с половиной футов и брюхо, какое обычно бывает у шерифов на юге, красноречиво говорило о том, что он носит двадцать седьмой — двадцать седьмой с половиной размер. Освещенный со спины задними красными габаритами своей машины, он казался еще крупнее, еще массивнее. Майк бы. наслышан об этом человеке — это был Тини Альварес собственной персоной.
— Немного туговат на ухо, а, мальчик? — первым заговорил Тини, когда они сошлись на полпути между двумя машинами.
— Я слышал тебя, но подумал, что сирена воет не мне, а кому-то еще. Я делал по крайней мере на пять миль меньше лимита, — ответил Майк, хорошо отдавая себе отчет в том, что правда на его стороне.
Тини очень внимательно посмотрел в одном направлении хайвея, потом в противоположном, и наконец произнес:
— Я больше никого не вижу, кроме тебя, мальчик. А ты?
— Я тоже. Думаю, что так, — согласился Майк.
— Ты думаешь, так? Знаешь, хорошее не всегда бывает хорошим, так же как плохое не всегда плохо. А теперь почему бы тебе не показать свои документы, чтобы облегчить жизнь себе и мне?
Майк передал ему права и путевой лист. Он никак не мог сообразить, в чем дело. Если не скорость и не обыск кабины, то что?
Тини в это время изучал документы Майка в свете передних фар грузовика.
— Майк Голден, — медленно прочитал он вслух. — Это не тебя тракеры называют Спайдер Майк?
— Время от времени, — тихо ответил Майк. У него засосало под ложечкой. Что-то было не так. Ему нужно получше следить за своей задницей.
В этот момент еще один автомобиль, который выглядел и пыхтел как лошадь, только что загнанная в дерби до полусмерти, описал полукруг на двух колесах и затормозил в нескольких дюймах от задка грузовика. Майк сразу узнал водителя этой развалюхи, стоило тому всего лишь высунуть голову в открытую дверь. Тракер не мог в это поверить, но это было так.
«Лайл», — вихрем пронеслось у Майка в голове. Это было больше похоже на ночной кошмар, чем на реальность.
— Это не твой город, — еле смог вымолвить Майк.
— Это и не мой штат, — развязно заметил Лайл, — но это не имеет никакого значения. По всей дороге до самой Аризоны люди получили приказ арестовать тебя.
— Он указал на Тини. — Ты знаешь, кто это такой?
— Да, это Тини Альварес, — спотыкаясь на каждом слове, ответил Майк. Те времена, когда он мог сыграть под дурачка, давно остались в прошлом.
— Называй его «Ваша честь», — предложил Лайл.
— Он также исполняет обязанности мирового судьи.
— Да, — с хрипом выдохнул из могучей груди Тини.
— Нами было получено сообщение, что ты проедешь здесь, и мы ждали тебя. Я бы не хотел вникать в подробности этого дела, если бы это не было моим специальным заданием... — Он достал из кармана значок полицейского и передал его Лайлу.
— Тини недолюбливает тракеров, сынок, — будто с сожалением произнес Лайл, засовывая значок в карман своей рубашки. — Больше того, он их ненавидит.
— Да, я и Лайл... у нас есть что-то общее, — ухмыльнулся Тини и издал короткий смешок.
Неожиданно он схватил Майка за руки, завел их ему за спину и защелкнул на запястьях наручники. Все произошло так быстро, что Майку показалось, будто налетел торнадо и увлек его своей силой.
— Эй, не делайте этого сейчас, — попытался протестовать тракер. — Я должен добраться до госпиталя в Форт Плэнсе. Моя жена в больнице.
Сейчас, когда арестованный был неопасен для них, оба копа проигнорировали его слова и неторопливо удалились на несколько футов, переговариваясь о чем-то друг с другом.
— Скажи мне, Тини. Как в этих местах судят людей, оказавших сопротивление офицеру полиции? — поинтересовался Лайл.
Тини качнул головой.
— Мы не судим их в прямом смысле этого слова. Все, что мы делаем... Как правило, я поворачиваюсь спиной к арестованному, вот как сейчас... И единственное, что мне нужно — это чтобы он попытался бежать.
Тини демонстративно отвернулся и уставился на дорогу. В первый момент Майк действительно подумал о побеге. Но он знал, что не сможет преодолеть и десяти ярдов с закованными в наручники руками за спиной. Эти ублюдки хорошо подловили его — не оставили ни единого шанса на избавление. Майк остался стоять там, где его арестовали, ожидая развязки.
— Да, ты прав, — после паузы проговорил Лайл, приближаясь к тракеру. — Он точно собирался бежать.
— Тогда тебе стоит поторопиться и разобраться с ним как следует, — предложил Тини.
Лайл с готовностью согласился. Для начала он ударил Майка коленом в пах. Сила удара была рассчитана точно. Тракера перегнуло пополам от боли. Потом последовал прием каратэ: Лайл ребром ладони саданул Майку по шее, окончательно вырубив его. Коп ухватился за цепочку наручников, болтающихся на запястьях тракера, и поволок бесчувственное тело прочь с дороги. Подтащив его к грузовику, Лайл швырнул Майка на борт машины.
— Я так долго ждал этого момента. Мне многое пришлось пережить! — рычал Лайл, нанося удар за ударом в ничем не защищенное лицо. И теперь ты мне за все заплатишь!!
Через некоторое время, когда лицо Майка превратилось в кровавое месиво, нос был разбит и свернут набок, а зубы заметно поредели, Тини оттащил Лайла от тракера.
— Мне кажется несправедливым, что ты веселишься и получаешь удовольствие в одиночку, — заметил он.
— Ты должен оставить и для меня хотя бы немного... Он пододвинулся и выбрал позицию поудобнее, встав точно напротив не держащегося на ногах Майка, а потом впечатал свой огромный кулак в солнечное сплетение. Колени Майка подогнулись, и он рухнул на землю.
— Похоже, сегодня ночью у нас больше не будет никаких беглецов, — заметил коп с удовлетворением.
— Если ты поможешь мне загрузить этот мешок с костями в твою машину, мы сможем взять его с собой, — обратился Тини к Лайлу.
— Почему в МОЮ машину? — удивился тот.
— Я только на прошлой недели отчистил сиденья своей машины от крови, а этот стоит совсем недешево, скажу я тебе, — объяснил Тини. — Твой автомобиль выглядит почти готовым для перевозки мусора.
Спайдер Майк очнулся от легкого постукивания ручкой метлы по плечу — одной из немногих частей его тела, где остался почти неповрежденный участок. Тракер открыл один глаз, едва разлепив веки и так и не сумев открыть второй. В мутной пелене перед ним нарисовался пожилой негр в рабочем комбинезоне и кепке с надписью «Петербилт трак», Это был Мозес Дж. Мэлон, работающий по совместительству неполный рабочий день дворником в тюрьме города Альвареса. Мозес не раз наблюдал Тини за работой и видел много жертв — результатов этой работы. Но этот парень... такого Мозесу видеть еще не приходилось.
— Эй, кид*, — осторожно окликнул он, заметив, как дрогнуло веко Майка, — с тобой все в порядке?
Майк только застонал в ответ. Его язык распух и занимал сейчас по крайней мере половину рта.
— Я слышал, о чем они говорили, — прошептал Мозес. — Ты из Конвоя?
На этот раз Майк смог невнятно пробормотать «да», и голова его безвольно повисла, коснувшись подбородком груди.
— Не переживай, кид. Я помогу тебе, — пообещал старик. — Все будет хорошо.
Прислонив метлу к стене, дворник на цыпочках прокрался в полицейское отделение. Внутри никого не было. Голоса Лайла и Тини раздавались из-за приоткрытой двери. Копы стояли у парадного входа на ступеньках, куда они вышли, чтобы слегка проветриться.
— Говорю тебе, Тини, это верное дело, — уговаривал Лайл. — И тогда мы получим огромный кусок сыра, а не этот цыплячий корм.
— Почему ты думаешь, что он приедет один?
— Потому что я знаю Утенка. Не тот он человек, чтобы впутывать сюда еще кого-то, особенно в том случае, если им дадут амнистию. А в этом ты можешь не сомневаться. Я абсолютно уверен, что амнистии эти ублюдки-тракеры добьются. Все очень просто, я говорю тебе...
— Нет, я не буду так рисковать, — решил Тини.
— Ты же не дерьмо цыплячье, а, старина? — поддел Лайл.
— Послушай-ка, Уэллэйс Ты хочешь рискнуть и вернуть этих сукиных детей в свой город, в Аризону? Давай, вперед! Ты не совсем хорошо представляешь себе, что будет, если до этого дойдет.
— Конечно, Тини. Конечно. Не стоит на меня сердиться. Твой тон раздражает и режет мне слух. Я всего лишь хочу чуть-чуть приложить руки к этим кретинам. И это все.
— Достаточно и одного, — выразил свое мнение коп-громила. — Ему понадобится несколько дней, чтобы прийти в норму. Мы дадим ему время выздороветь, а потом можем все начать сначала — мы и он — если ты, конечно, будешь в настроении заняться этим.
Мозес щелкнул выключателем СВ-рации и тихо произнес в микрофон:
— Вызывает один-десять, вызывает один-десять. Опасность десять тридцать-три. Кто-нибудь из восемнадцатиколесных на Западе «слышит меня? Ответьте.
В нескольких милях к западу от Альвареса Силвер Стрик направлялся в Кловис, где надеялся разгрузиться в рекордно короткое время и успеть в Тукумкари до того, как праздник подойдет к концу.
— Я тебя слышу, — ответил он. — Говори.
— Необходимо передать сообщение еще западнее, Резиновому Утенку и Конвою. Спайдер Майк в тюрьме, в Альваресе, штат Техас Лайл Уэллэйс и Тини Альварес избили его почти до смерти. Ему нужна помощь. Ты понял меня?
— Десять-четыре, приятель. Я хорошо тебя понял. Сейчас же передам это сообщение.
Мозес с облегчением шелкнул тумблером. Сейчас у них там возникнет проблема, но, насколько он знает тракеров (а он их знает очень хорошо), эта информация достигнет Конвоя в считанные минуты. Негр погрозил кулаком в сторону двери, за которой Лайл и Тини все еще чесали языки.
— Приближается день окончательных расчетов, — возликовал старик. — По правде говоря, он уже наступил.
Совещание проходило даже лучше, чем можно было ожидать с самого начала. Проложив себе дорогу среди репортеров, представители обеих сторон вошли в так называемую гостиную дома на колесах. Губернатор предложил желающим что-нибудь выпить. Биг Хэнк и Арнольди подошли к бару и принялись смешивать для себя коктейли, добавляя к крепкому напитку лишь унцию воды.
— Что скажешь, Утенок? — снова начал допытываться губернатор.
— Спасибо, хотя и не за что. Я спешу скорее отправиться дальше. Всеобщая пьянка только портит мне настроение.
— Как хочешь, — губернатор указал тракеру на стул, предложив сесть, а сам устроился на кушетке напротив. Утенок заметил, что хозяин тоже не пьет.
—Как я уже говорил, ты привлек внимание общественности к некоторым важным проблемам этим Конвоем с собой лично во главе... Откуда вы едете?
В середине этой фразы Утенок встал и направился к двери. Он немного помедлил, держась за ручку, а потом сказал:
— Если вы именно этой чепухой собираетесь кормить меня, я лучше уйду, пока у меня есть возможность свободно вздохнуть.
— Теперь ты понимаешь? Я говорил, что ты допустишь большую ошибку, явившись сюда, — раздался со стороны бара голос Мейерса. — Единственный способ разделаться с этим сбродом — хорошенько дать им по башке. Это все, что они понимают, — заметил помощник губернатора.
— Заткнись, Генри, — тихо произнес Хаскинс в тот момент, когда тракер уже повернулся, чтобы уйти. Губернатор подошел к двери и повернул Утенка лицом к себе.
— Так ты думаешь, все, что я говорил — ерунда? — спросил он.
Тракер кивнул.
— Это не может быть ничем иным.
— Да, ты прав, — согласился губернатор. — Ну и что?
Оба помощника издали глубокий вздох облегчения.
— Я думаю, ты сам занимаешься этим от случая к случаю. Скажи, тебе ни разу не приходилось говорить чепуху по СВ и делать это плохо, если была такая возможность? — продолжил губернатор.
Утенок печально улыбнулся в ответ. Его рука легко соскользнула с ручки двери.
— Все дело в том, что у нас возникли проблемы, — серьезно сказал Хаскинс. — Но у нас есть возможность как-нибудь справиться с ними, если мы объединим наши силы. Что скажешь на это?
Он протянул тракеру руку.
В следующий момент Утенок отступил на шаг от входа и пожал протянутую руку, заключая эту сделку.
— Звучит справедливо, — подвел итоги вступительной части переговоров тракер. Он тяжело посмотрел на Биг Хэнка и Арнольди, а потом строго добавил: — Как бы то ни было, говорить мы будем один на один.
Требовательный тон Утенка возымел действие, губернатор обратился к своим помощникам.
— Генри и Чак, когда вы закончите со своей выпивкой, почему бы вам не выйти наружу и не оградить наших друзей от прессы? — предложил он.
Когда они вышли, Хаскинс снова предложил Утенку все тот же стул, а себе налил немного виски с содовой.
— О'кей, — начал он, — говори. Чего на самом деле хотят твои люди?
— Я не могу говорить за всех, но за себя скажу. Речь пойдет о том, как я работаю и как я живу. Стоит учесть, что я никого не хочу обидеть, — ответил Утенок, немного подумав.
— Звучит благоразумно. Фактически, Конституция Соединенных Штатов существует для того, чтобы гарантировать это. Как насчет некоторых особенностей, которые мы можем обсудить здесь, прямо сейчас?
Неожиданно распахнулась дверь и в проеме возникла голова Арнольди.
— Я могу сказать журналистам и тракерам, что переговоры имеют прогресс? — с важностью осведомился он.
— Такое может случиться, если ты закроешь дверь и не будешь совать сюда свой нос, — язвительно ответил губернатор. — Не появляйся здесь до тех пор, пока я не пошлю за тобой. То же самое относится и к Генри, — добавил он, обращаясь к тени, мелькнувшей за спиной Арнольди.
Когда в помещении снова установилась тишина, Хаскинс повернулся к Утенку.
— Что ты хотел сказать?
— Я хотел поговорить о лимите скорости в пятьдесят пять миль. Возможно, я скажу то, о чем вы никогда не задумывались и даже не догадывались. Такие большие грузовики, как мой, собираются на заводах для дальних перевозок и должны делать шестьдесят пять — семьдесят пять миль, но никак не пятьдесят пять. Они более экономичны на больших скоростях.
Губернатор отпил глоток и, скептически настроенный, приготовился слушать дальше.
— Вы не верите мне? — продолжил Утенок. — Это научно доказано. Комиссия отправила два грузовика в рейс через всю страну. Совершенно одинаковые машины. С одинаковым по весу грузом. Только один из них ехал быстро, а другой соблюдал правила относительно скорости. Догадываетесь, который из них показал лучший результат? Тот, что двигался быстрее. Это правда.
— А что имеете вы? Дополнительные полмили на галлон или что-то в этом роде? — губернатор сдвинулся на край кушетки. Его заинтересовал этот разговор, но он был все еще далек от понимания.
— Да, что-то вроде того. И я скажу вам, что мы еще имеем. Скажем, я веду машину пятнадцать часов в день, так?
— Так, — несмотря на свою натуру политика, губернатор чувствовал, что проигрывает. «Какая жалость, что этот парень не заинтересован в политике», — думал Хаскинс. — «Дай ему несколько лет для учебы, и он уберет с арены таких людей, как Арнольди. И это будет не такая уж плохая идея».
— О'кей, — продолжал тем временем Утенок. — До того, как эти чертовы политиканы изменили законы, я делал в среднем шестьдесят пять миль в час. Сейчас, скажем, я иду на десять миль медленнее каждый час работы, что составляет сто пятьдесят миль в день. Вы знаете, что это такое?
Губернатор беспомощно покачал головой.
— Пятнадцать процентов моего заработка улетучивается. Как вам понравится правительство, решившее однажды сократить вашу зарплату на пятнадцать процентов без всяких там «если», «но» и «может быть»? Скажите, что это за законы? Если я должен их слушаться, я буду делать это так, как сейчас.
— Будь я проклят! — наконец-то сообразил губернатор. — Теперь я понимаю, что у тракеров действительно есть причина для решительных действий.
— Конечно, будь я проклят! — Утенок торопился как можно подробнее обрисовать ситуацию. — И я еще кое-что скажу вам. Эти змеи-политики и эти чертовы нефтяные компании всегда улыбаются, будто готовы расцеловать налогоплательщиков. Эти недоноски не могут придумать ничего лучшего, как собирать дань и находить для этого все новые и новые способы. У них на уме только одно: как бы получше обобрать Мистера... и Миссис... Тебя и меня.
— Эй, полегче, приятель, — возразил губернатор Ты говоришь сейчас как раз змеей-политиком. Могу понять, что ты имеешь в виду, и я хорошо осознаю, что большинство этих людей снаружи согласны с тобой. Проблема состоит в том, как сделать, чтобы вы все не оказались за решеткой, получив по десять лет.
Через полчаса у них была выработана вполне осуществимая программа. В качестве секретаря для записи основных ее пунктов был вызван Арнольди.
— Давайте посмотрим, — произнес он, пролистывая свои записи. — Судя по всем, мы имеем соглашение о проведении в штате референдума, включая сюда вопрос об отдельных положениях, касающихся межштатных грузовых перевозок. Департамент транспорта штата немедленно начнет исследования по проверке дизельного топлива при различных скоростях. Результаты этой работы должны быть у каждого конгрессмена в штате и должны быть обнародованы до того, как референдум будет иметь место. И, наконец, всем членам Конвоя будет объявлена амнистия. Она должна будет особенно повлиять на всевозможные проступки и недоразумения внутри штата. Мы также сделаем все от нас зависящее, чтобы убедить губернатора Аризоны Джордана следовать тому же курсу.
Выражение, появившееся, на лице Арнольди по окончании чтения, ясно говорило о том, что он думает по этому поводу и вообще обо всех проклятых происшествиях этой ночи. Единственным утешеньем для старины Мейерса служило то, что он остался на высоте, несмотря ни на что.
Снаружи донесся какой-то шум. Вдруг дверь «аполло» распахнулась, и на пороге возникла Вдова. Она так стремительно влетела в дом на колесах, что чуть не проломила стену.
— Утенок! — закричала женщина, не обращая внимания на присутствие двух других мужчин, — они поймали Майка! Я только что получила сообщения по СВ. Лайл и Тини Альварес держат его в Альваресе, Техас. Мне сказали, что эти ублюдки избили его до полусмерти. Действительно избили...
Утенок повернулся к губернатору.
— Вы поможете нам? — спросил он, благодаря случаю проверяя искренность последнего.
— Я сделаю все, что смогу, — пообещал губернатор, — но официальной власти я там не имею. — Он посмотрел на часы. — Возможно, завтра... Что ты делаешь?
Утенок вскочил с места и был уже на полпути к выходу.
— Мы собираемся стереть этих задниц с лица земли, — ответила за него Вдова.
— Но подождите. Есть вещи, которые требуют вашего присутствия здесь, — запротестовал Хаскинс. Арнольди стоял, широко разинув рот. «Может ли быть, что политики, окончившие университет, настолько глупы?» — проносилось у него в голове.
Вдова на секунду задержалась в дверях, как призрак мести, а потом растворилась в царящей снаружи суматохе, бросив на прощание:
— Это слишком поздно.
Утенок прокладывал себе путь сквозь тянущиеся к нему руки и звенящие голоса, приглашающие подойти к фургону Реверенда Слоана. После короткого совещания с Реверендом тракер взобрался на крышу автомобиля и, пользуясь громкоговорителем, обратился к толпе, которая состояла сейчас из всех, присутствующих в парке.
— Помолчите минутку и дайте мне сказать, — приказал он. Когда хаос немного поутих, Утенок продолжил: — Я думаю, все вы слышали о том, что произошло со Спайдером Майком в «Аду для тракеров».
— Будь мы прокляты, если это не так, — раздался сердитый возглас из задних рядов. Утенок просто посмотрел в том направлении, ожидая, пока снова настанет тишина.
— Губернатор ничем не может помочь, по крайней мере, до завтрашнего утра, потому что это не его штат. Поэтому еду я. Все остальные свободны. Я все сказал.
— Тракер поднял руку вверх, чтобы предотвратить реакцию разбушевавшихся людей. — Это наше дело — мое и Лайла. Вы все получили амнистию, так что можете разъезжаться, кто куда хочет... Держитесь подальше от этого... Лучше, если вы выедете группами, а не по одному. Держитесь вместе. Увидимся в следующем рейсе.
Утенок спрыгнул с фургона и начал пробираться через кучки изумленных людей, бесцеремонно отпихивая слишком назойливых. Он спешил к своему трейлеру. У края толпы его поджидал Дэйв Рэймонд. Как только Утенок миновал последнюю групп, репортер, словно приклеенный, пошел за ним след в след.
— Ты кое-что должен знать насчет этих записей на кассетах. Ну, тех, что ты слышал...
— Неужели? — голос Утенка не изменился. Он не собирался снова открывать этот уже решенный вопрос.
— Да. Я заставил Мелиссу дать мне прослушать эти записи, пригрозив разоблачить тебя в прессе и на телевидении, если она не согласится. Она сделала это только для того, что спасти твою шею.
Сейчас Рэймонд почти бежал, стараясь поспеть за тракером, быстро отмеряющим широкие шаги.
Они достигли грузовика и Утенок запрыгнул в кабину. Он взглянул поверх толпы, но Мелиссы нигде ии было видно. Впрочем, какое это сейчас имело значение? Что он мог бы сказать? Тракер посмотрел с высоты кабины на репортера, стоящего у двери на земле.
— Благодарю, — произнес он, — но это сейчас не важно.
Тракер завел двигатель и начал осторожно выезжать из парка, минуя маленькие группки водителей, собравшихся, чтобы обсудить происшедшее. Как только путь впереди стал свободен, Утенок вдавил педаль газа в пол и с ревом похинул парк, направляясь на восток.
Пиг Пэн лежал на спине на своем водяном матраце, не замечая ничего происходящего вокруг. Сейчас у него был свой собственный маленький мирок. Слева от него лежала Линда, а справа место было занято Арлисс. Обе девушки спали, положив головы ему на плечи. Тракер широко улыбался. Таких молоденьких красоток не заставишь делать то, к чему ты привык. Может быть, конечно, и было что-то, о чем та женщина в баре Эль Пасо говорила ему много лет назад. Есть люди — молодые девушки — опьяняющие уже одним только возрастом. Именно в этот момент Пиг Пэна меньше всего заботили те слова.
Услышав, как кто-то стучит в окно его кабины, тракер сначала не поверил своим ушам. Он просто не хотел в это верить. Пиг Пэн закрыл глаза и сделал вид, будто не слышит его. Но стук все усиливался, становясь громче и настойчивей. К нему добавился женский голос, зовущий тракера по имени. Сукина дочь! Тракер вытащил руки из-под голов девушек, натянул штаны и полез в кабину на сиденья.
Какое-то время его мозг отказывался воспринимать то, что видели глаза. Парк был практически пуст. У кабины его грузовика стояла Мелисса, а по бокам от нее стояли два чемодана. Пиг Пэн опустил стекло и диким голосом завопил:
— Что случилось? Где все? Где Утенок?
— Они уехали, — ответила женщина. — Спайдера Майка избили и посадили за решетку Лайл и еще один тип по имени Тини Альварес. Утенок отправился на выручку.
— Один? С ним поехал кто-нибудь еще? Мелисса отрицательно покачала головой.
— Он сам так захотел. Губернатор объявил амнистию. Утенок сказал, чтобы остальные тоже разъезжались после того, как уедет он сам. Они так и сделали.
— Ты хочешь сказать, он отправился в «Ад для тракеров» в одиночку? Чтобы помочь Майку? Освободить его?
Мелисса кивнула в ответ. Пиг Пэк полез в спальню за своими ботинками.
— Отлично. Но у него ничего не выйдет, — заключил тракер, натягивая ботинки на ноги.
Мелисса забралась на подножку и посмотрела Пиг Пэну в глаза.
— Возьми меня с собой, — попросила она.
* * *
— Ну, я не знаю, — засомневался тракер. — Как получилось, что ты не уехала с Утенком?
— Мы поссорились, — честно ответила женщина. — Он вышвырнул меня прочь.
— Ну, тогда... ты понимаешь... если он не хотел, чтобы ты была там, тогда я не могу... Что он скажет?..
— Пиг Пэн, — прервала Мелисса. — Я люблю его. Тракер видел сейчас глаза этой женщины и знал, был уверен, что она не лжет.
Он бросил долгий, полный сожаления взгляд на спальный отсек. Эти девушки, что сейчас так мирно спят там, будто только лишним грузом. Тем более, если придется драться, а уж в этом Пиг Пэн не сомневался. Он позволил себе несколько хороших пожатий различный частей тела обеих девушек, а потом начал будить их похлопыванием по бедрам.
— Эй, малышки, — с некоторой грустью в голосе произнес тракер. — Вы должны выйти. У меня есть дела.
— Какие дела? — захотела узнать Арлисс.
— Такие, которые не имеют отношения ни к одной из вас. А теперь вы должны оставить этот грузовик. Я очень спешу.
— Оставь своих лошадок, — жалобно проговорила Линда. — Что с нами будет, когда ты уедешь?
Пиг Пэн взглянул в окно. Несколько молодых тракеров остались в парке, чтобы закончить состязание в слаломе.
— Мне кажется, девушки, с вами все будет в порядке, в полном порядке, — ответил мужчина, скрипя зубами от того, что напрасно теряет столько времени.
Когда наконец трейлер выехал из парка Тукумкари и взял курс на восток, Мелисса внесла предложение:
— Почему бы тебе не включить рацию и не проверить, есть кто-нибудь поблизости или нет? Нам, возможно, понадобится помощь каждого, кого мы только сможем найти.
Она была права. Пиг Пэн потянулся за микрофоном.
— Вызываю один-девять, говорит Машина Любви. Я еду на восток. Кто-нибудь в этом районе слышит меня? Прием.
— Вдова... э-э-э... Тонэлав здесь. Слышу тебя. Где ты находишься?
— Только что выехал из парка. Не видел пока ни одного указателя. Куда едешь ты?
— Я думаю, мы держим путь в одно и то же место. Я и Бэджер Боб обсудили этот вопрос и не собираемся позволить Утенку одному отправиться в эту чертову дыру к таким задницам, как Лайл.
— Есть еще кто-нибудь, двигающийся в том же направлении? — снова проговорил Пиг Пэн.
— Здесь есть я — Биг Нести, — ответил мужской голос — Мне кажется, смешно даже спрашивать об этом, Я ни за что на свете не упущу такой удобный случай. Кто еще с нами? Прием.
— Считайте, что с вами Лысый Орел, — прозвучал в динамиках новых голос — Я несколько раз попадал в этот «Ад для тракеров» в течение двух-трех лет, и не в настроении забыть это.
— Я тоже, — сказал еще один голос — Говорит Мексиканец Пит. Три года назад Тини Альварес избил моего брата. С тех пор брат не может водить машину, он почти инвалид.
— Дасти Дэн тоже с вами, — откликнулся последний тракер. — Я не пропущу шанс вздернуть этих вонючих кретинов на шпиле их траханой тюрьмы.
— О'кей, о'кей, — заключил Пиг Пэн, когда все присутствующие на связи откликнулись. — Теперь самое верное, что мы можем сделать — это педаль до пола! И держать ее там все время. У нас передней дверью идет, может быть, самый лучший человек, и нам стоит поскорее везти наши задницы, если мы хотим догнать его еще до того, как въедем в Альварес.
— Ты, должно быть, в курсе насчет этой вони, что исходит от танцующих девочек в твоем кузове, — поддел Биг Нэсти Пиг Пэна и заржал, довольный собой.
Заткни свою пасть, — огрызнулся тракер. — Оставь эти шуточки для Лайла и Тини. То место, куда мы едем — точно не полянка для пикника. Вы это знаете.
* Кид — парень (амер. kid)
